Неточные совпадения
Раскольников встал и пошел в
другую комнату, где прежде стояли укладка, постель и комод; комната показалась ему ужасно маленькою без мебели. Обои были все те же; в углу
на обоях резко обозначено было место, где стоял киот с образами. Он
поглядел и воротился
на свое окошко. Старший работник искоса приглядывался.
Иные действительно смеялись,
другие качали головами; всем вообще было любопытно
поглядеть на помешанную с перепуганными детьми.
И вдруг странное, неожиданное ощущение какой-то едкой ненависти к Соне прошло по его сердцу. Как бы удивясь и испугавшись сам этого ощущения, он вдруг поднял голову и пристально
поглядел на нее; но он встретил
на себе беспокойный и до муки заботливый взгляд ее; тут была любовь; ненависть его исчезла, как призрак. Это было не то; он принял одно чувство за
другое. Это только значило, что та минута пришла.
— Полно, Наумыч, — сказал он ему. — Тебе бы все душить да резать. Что ты за богатырь?
Поглядеть, так в чем душа держится. Сам в могилу смотришь, а
других губишь. Разве мало крови
на твоей совести?
В
другой раз,
поглядев на фотографии и гравюры, он осведомился...
— Ты в бабью любовь — не верь. Ты помни, что баба не душой, а телом любит. Бабы — хитрые, ух! Злые. Они даже и
друг друга не любят, погляди-ко
на улице, как они злобно да завистно глядят одна
на другую, это — от жадности все: каждая злится, что, кроме ее, еще
другие на земле живут.
Штольц с изумлением
поглядел на своего
друга. Обломов покойно и решительно глядел
на него.
С Савельем случилось то же, что с
другими: то есть он
поглядел на нее раза два исподлобья, и хотя был некрасив, но удостоился ее благосклонного внимания, ни более ни менее, как прочие. Потом пошел к барыне просить позволения жениться
на Марине.
Глядя
на нее, заплакал и Викентьев, не от горя, а потому, объяснял он, что не может не заплакать, когда плачут
другие, и не смеяться тоже не может, когда смеются около него. Марфенька
поглядела на него сквозь слезы и вдруг перестала плакать.
Райский почти не спал целую ночь и
на другой день явился в кабинет бабушки с сухими и горячими глазами. День был ясный. Все собрались к чаю. Вера весело поздоровалась с ним. Он лихорадочно пожал ей руку и пристально
поглядел ей в глаза. Она — ничего, ясна и покойна…
Райский постучал опять, собаки залаяли, вышла девочка,
поглядела на него, разиня рот, и тоже ушла. Райский обошел с переулка и услыхал за забором голоса в садике Козлова: один говорил по-французски, с парижским акцентом,
другой голос был женский. Слышен был смех, и даже будто раздался поцелуй…
«Не могу, сил нет, задыхаюсь!» — Она налила себе
на руки одеколон, освежила лоб, виски —
поглядела опять, сначала в одно письмо, потом в
другое, бросила их
на стол, твердя: «Не могу, не знаю, с чего начать, что писать? Я не помню, как я писала ему, что говорила прежде, каким тоном… Все забыла!»
Как, неужели все? Да мне вовсе не о том было нужно; я ждал
другого, главного, хотя совершенно понимал, что и нельзя было иначе. Я со свечой стал провожать его
на лестницу; подскочил было хозяин, но я, потихоньку от Версилова, схватил его изо всей силы за руку и свирепо оттолкнул. Он
поглядел было с изумлением, но мигом стушевался.
Мужчины — те ничего не говорят: смотрят
на вас с равнодушным любопытством, медленно почесывая грудь, спину или что-нибудь
другое, как делают и у нас мужики в полях, отрываясь
на минуту от плуга или косы, чтоб
поглядеть на проезжего.
Погляжу в одну, в
другую бумагу или книгу, потом в шканечный журнал и читаю: «Положили марсель
на стеньгу», «взяли грот
на гитовы», «ворочали оверштаг», «привели фрегат к ветру», «легли
на правый галс», «шли
на фордевинд», «обрасопили реи», «ветер дул NNO или SW».
Как им ни противно быть в родстве с китайцами, как ни противоречат этому родству некоторые резкие отличия одних от
других, но всякий раз, как
поглядишь на оклад и черты их лиц, скажешь, что японцы и китайцы близкая родня между собою.
Он представил нас ей, но, к сожалению, она не говорила ни
на каком
другом языке, кроме португальского, и потому мы только
поглядели на нее, а она
на нас.
На другой день, 24-го числа, в Рождественский сочельник, погода была великолепная: трудно забыть такой день. Небо и море — это одна голубая масса; воздух теплый, без движения. Как хорош Нагасакский залив! И самые Нагасаки, облитые солнечным светом, походили
на что-то путное. Между бурыми холмами кое-где ярко зеленели молодые всходы нового посева риса, пшеницы или овощей.
Поглядишь к морю — это бесконечная лазоревая пелена.
— С чего хочешь, с того и начинай, хоть с «
другого конца». Ведь ты вчера у отца провозгласил, что нет Бога, — пытливо
поглядел на брата Алеша.
Тут Софрон помолчал,
поглядел на барина и, как бы снова увлеченный порывом чувства (притом же и хмель брал свое), в
другой раз попросил руки и запел пуще прежнего...
— Дома Хорь? — раздался за дверью знакомый голос, и Калиныч вошел в избу с пучком полевой земляники в руках, которую нарвал он для своего
друга, Хоря. Старик радушно его приветствовал. Я с изумлением
поглядел на Калиныча: признаюсь, я не ожидал таких «нежностей» от мужика.
«Да, парубки, вам ли чета я? вы
поглядите на меня, — продолжала хорошенькая кокетка, — как я плавно выступаю; у меня сорочка шита красным шелком. А какие ленты
на голове! Вам век не увидать богаче галуна! Все это накупил мне отец мой для того, чтобы
на мне женился самый лучший молодец
на свете!» И, усмехнувшись, поворотилась она в
другую сторону и увидела кузнеца…
Только что он успел это подумать, Пацюк разинул рот,
поглядел на вареники и еще сильнее разинул рот. В это время вареник выплеснул из миски, шлепнул в сметану, перевернулся
на другую сторону, подскочил вверх и как раз попал ему в рот. Пацюк съел и снова разинул рот, и вареник таким же порядком отправился снова.
На себя только принимал он труд жевать и проглатывать.
На другой или
на третий день после переезда Епанчиных, с утренним поездом из Москвы прибыл и князь Лев Николаевич Мышкин. Его никто не встретил в воксале; но при выходе из вагона князю вдруг померещился странный, горячий взгляд чьих-то двух глаз, в толпе, осадившей прибывших с поездом.
Поглядев внимательнее, он уже ничего более не различил. Конечно, только померещилось; но впечатление осталось неприятное. К тому же князь и без того был грустен и задумчив и чем-то казался озабоченным.
Князь вынул двадцатипятирублевый билет из жилетного кармана и подал Фердыщенке. Тот развернул,
поглядел, потом перевернул
на другую сторону, затем взял
на свет.
Пристальный и беспокойный ее взгляд нетерпеливо устремился
на Аглаю. Обе сели поодаль одна от
другой, Аглая
на диване в углу комнаты, Настасья Филипповна у окна. Князь и Рогожин не садились, да их и не пригласили садиться. Князь с недоумением и как бы с болью опять
поглядел на Рогожина, но тот улыбался всё прежнею своею улыбкой. Молчание продолжалось еще несколько мгновений.
Аглая остановилась, взяла записку и как-то странно
поглядела на князя. Ни малейшего смущения не было в ее взгляде, разве только проглянуло некоторое удивление, да и то, казалось, относившееся к одному только князю. Аглая своим взглядом точно требовала от него отчета, — каким образом он очутился в этом деле вместе с Ганей? — и требовала спокойно и свысока. Они простояли два-три мгновения
друг против
друга; наконец что-то насмешливое чуть-чуть обозначилось в лице ее; она слегка улыбнулась и прошла мимо.
Он еще раз
поглядел на адрес запечатанного письма; о, тут для него не было сомнений и беспокойств, потому что он верил; его
другое беспокоило в этом письме: он не верил Гавриле Ардалионовичу.
Странными глазами
поглядели они
друг на друга.
— И еще как, дедушка… А перед самым концом как будто стишала и поманила к себе, чтобы я около нее присел. Ну, я, значит, сел… Взяла она меня за руку,
поглядела этак долго-долго
на меня и заплакала. «Что ты, — говорю, — Окся: даст Бог, поправишься…» — «Я, — грит, — не о том, Матюшка. А тебя мне жаль…» Вон она какая была, Окся-то. Получше в десять раз
другого умного понимала…
— Я знаю вас всех, господа, за хороших, близких
друзей, — он быстро и искоса
поглядел на Симановского,и людей отзывчивых. Я сердечно прошу вас прийти мне
на помощь. Дело мною сделано впопыхах, — в этом я должен признаться, — но сделано по искреннему, чистому влечению сердца.
Понятые, хозяйка и сотский
поглядели сначала
друг на друга, а потом прежний же мужик проговорил...
А мне-то хоть бы
на портрет ее
поглядеть; иной раз поплачу,
на него глядя, — все легче станет, а в
другой раз, когда одна остаюсь, не нацелуюсь, как будто ее самое целую; имена нежные ей прибираю да и
на ночь-то каждый раз перекрещу.
Я убеждал ее горячо и сам не знаю, чем влекла она меня так к себе. В чувстве моем было еще что-то
другое, кроме одной жалости. Таинственность ли всей обстановки, впечатление ли, произведенное Смитом, фантастичность ли моего собственного настроения, — не знаю, но что-то непреодолимо влекло меня к ней. Мои слова, казалось, ее тронули; она как-то странно
поглядела на меня, но уж не сурово, а мягко и долго; потом опять потупилась как бы в раздумье.
— Потому что у нас всё
на чести! — ораторствовал Заяц. — Будем так говорить: барин лес продает, а Тихон Иванов его осматривает. В одном месте посмотрит — ах, хорош лесок! в
другом поглядит — вот так, брат, лесок! Правильно ли я говорю?
— Послушайте, ради Христа! Все вы — родные… все вы — сердечные…
поглядите без боязни, — что случилось? Идут в мире дети, кровь наша, идут за правдой… для всех! Для всех вас, для младенцев ваших обрекли себя
на крестный путь… ищут дней светлых. Хотят
другой жизни в правде, в справедливости… добра хотят для всех!
Дернов. То-то вот и есть, что наш брат хам уж от природы таков: сперва над ним глумятся, а потом, как выдет
на ровную-то дорогу, ну и норовит все
на других выместить. Я, говорит, плясал, ну, пляши же теперь ты, а мы, мол, вот посидим, да
поглядим, да рюмочку выкушаем, покедова ты там штуки разные выкидывать будешь.
Купцы-то, бывало, с ярмонки в скиты приедут, так ровно разахаются, как оно благочинно у нас там было, — ну, тоже всякий по силе-возможности и жертву приносил; а нынче в нашу сторону не по что и ездить; разве
другой на «святые» места
поглядеть полюбопытствует, прослезится, да и уедет… так-то, сударь.
— Подлинно диво, он ее, говорят, к ярмарке всереди косяка пригонил, и так гнал, что ее за
другими конями никому видеть нельзя было, и никто про нее не знал, опричь этих татар, что приехали, да и тем он сказал, что кобылица у него не продажная, а заветная, да ночью ее от
других отлучил и под Мордовский ишим в лес отогнал и там
на поляне с особым пастухом пас, а теперь вдруг ее выпустил и продавать стал, и ты
погляди, что из-за нее тут за чудеса будут и что он, собака, за нее возьмет, а если хочешь, ударимся об заклад, кому она достанется?
А то всё хлещутся, а в народе за них спор пошел: одни говорят: «Чепкун Бакшея перепорет», а
другие спорят: «Бакшей Чепкуна перебьет», и кому хочется, об заклад держат — те за Чепкуна, а те за Бакшея, кто
на кого больше надеется.
Поглядят им с познанием в глаза и в зубы, и
на спины посмотрят, и по каким-то приметам понимают, кто надежнее, за того и держат. Человек, с которым я тут разговаривал, тоже из зрителей опытных был и стал сначала за Бакшея держать, а потом говорит...
Запечатав одно, он стал искать
другое, к Софье. Он
поглядел на стол — нет, под столом — тоже нет, в ящике — не бывало.
Они
поглядели на него, потом
друг на друга. Один почесал грудь,
другой спину, и стали чуть шевелить веслами, едва дотрогиваясь до воды. Лодка поплыла, как лебедь.
Анна Павловна с пяти часов сидит
на балконе. Что ее вызвало: восход солнца, свежий воздух или пение жаворонка? Нет! она не сводит глаз с дороги, что идет через рощу. Пришла Аграфена просить ключей. Анна Павловна не
поглядела на нее и, не спуская глаз с дороги, отдала ключи и не спросила даже зачем. Явился повар: она, тоже не глядя
на него, отдала ему множество приказаний.
Другой день стол заказывался
на десять человек.
— Что же
другие? — спросил он в недоумении. Но ему никто не ответил. Кто-то
поглядел на часы и сказал...
— Тогда и я с тобой, — быстро прервал его Николай Николаевич. — Ты слишком мягок. Предоставь мне с ним поговорить… А теперь,
друзья мои, — он вынул карманные часы и
поглядел на них, — вы извините меня, если я пойду
на минутку к себе. Едва
на ногах держусь, а мне надо просмотреть два дела.
— Пани, я вижу, что вы не как все
другие, не из любопытства только. Покойный пан Желтков перед смертью сказал мне: «Если случится, что я умру и придет
поглядеть на меня какая-нибудь дама, то скажите ей, что у Бетховена самое лучшее произведение…» — он даже нарочно записал мне это. Вот
поглядите…
— Минина — Пожарного видели… А потом в «Эрмитаж» зашли… Хотели еще вчера
поглядеть, да не попали, в городе заканителились… Известно, дело наше хлебное, торговое — тот хорош,
другой надобен… Да мы еще побываем
на выставке, когда она вся сполна будет.
— Убивалась она очень, когда вы ушли! Весь зимовник прямо с ума сошел. Ездили по степи, спрашивали у всех. Полковнику
другой же день обо всем рассказали, — а он в ответ: «
Поглядите, не обокрал ли! Должно быть, из беглых!» Очень Женя убивалась! Вы ей портмонетик дорогой подарили, так она его
на шее носила. Чуть что — в слезы, а потом женихи стали свататься, она всех отгоняла.
Я видел, как они столкнулись в дверях: мне показалось, что они оба
на мгновение приостановились и как-то странно
друг на друга поглядели.
— Я еще ему до сих пор не отдал, — оборотился он ко мне вдруг опять и,
поглядев на меня пристально, уселся
на прежнее место в углу и отрывисто спросил совсем уже
другим голосом...